Независимая лаборатория «Инвитро» — одна из немногих успешно развивающихся частных компаний, осуществляющих лабораторную диагностику. О деятельности лаборатории и перспективе этой отрасли медицины рассказывает директор «Инвитро» Александр Островский.
Как создавалась ваша лаборатория? Если ты чем-то занимаешься, то все время открываются новые возможности и они постоянно обсуждаются. Идея создания частной лаборатории возникла при рассмотрении медицины с точки зрения бизнеса. И мы с партнерами пришли к выводу, что лабораторная диагностика в дальнейшем может иметь большие перспективы. Так родилась идея нашего проекта. При создании любого дела ты сталкиваешься со сложностями. Главная проблема - конкуренция. К тому времени на рынке мы были не одни - подобных компаний существовало уже порядка десятка. Сразу после выхода на рынок «Инвитро» поставило перед собой задачу стать самой крупной лабораторией. Отсюда и сложности, с которыми сталкивается любой лидер: конкурентная борьба, организационные сложности, ликвидация безграмотности населения в вопросах лабораторной диагностики. На тот момент основным лидером на этом рынке были государственные лаборатории, которым население доверяло больше всего. Интересно, но на данный момент рынок продолжает свой рост. Однако должен заметить, что растут и наши конкуренты. Это, с моей точки зрения, означает, что место на этом рынке пока есть для всех.
Что же отличает вас от конкурентов? Самое главное отличие — динамизм. Нас также отличают вложения в инновации, так как мы постоянно пытаемся придумать что-то новое и предложить это клиентам. В сущности, мы производим информацию, которую надо продать. И здесь очень многое зависит от того, как мы ее сможем преподнести, насколько мы будем хорошо работать с нашими партнерами. Еще один фактор - стабильность. Нам уже 13 лет, что является достаточно большим сроком для жизни фирмы. Это уже не просто многолетнее существование - это репутация. Должен заметить, что одной из идей нашей работы является построение в России «медицины с человеческим лицом». То есть мы так выстраиваем отношение к клиенту, чтобы ему не противно было прийти к нам еще раз.
Возьмем в качестве примера госучреждения. Там к пациенту у персонала возникает какая-то необоснованная агрессия. Значит, проблемы возникают уже на стадии подбора персонала? У нас, конечно, бывают проблемы с сотрудниками. Наша служба по персоналу «прокачивает» огромное количество людей. Я думаю, что у нас самый большой «плацдарм» по кадрам в области медицины. В нашей базе сейчас порядка 30 000 фамилий, через нас проходят порядка 15 - 20 человек в день. Очень сложно обстоят взаимоотношения с людьми, пришедшими из государственных медицинских учреждений. Нам их приходится «перековывать» заново. На самом деле мы уже начинаем ощущать на себе кадровую проблему, так как людей просто-напросто нет. Даже если некоего человека надо обучить для работы, проблема заключается в том, что этого человека нет.
Вас не устраивает уровень подготовки студентов медицинских вузов, или этих студентов просто не хватает? На самом деле, для меня большая загадка, куда деваются студенты-выпускники. Ведь в Москве существует несколько медицинских образовательных учреждений. Мне иногда кажется, что они просто уходят куда-то в сторону от полученной профессии: в торговлю, становятся медицинскими представителями и так далее. При этом я не могу сказать, что люди не хотят обучаться медицине - об этом нельзя говорить при конкурсе пять человек на место. Положительным моментом в подготовке специалистов может стать сокращение количества медицинских учреждений в Москве, чтобы они начали делать акцент не на количестве выпускников, а на качестве их знаний, которое иногда «хромает».
Часто еще бывает, что человек от нас уходит. Мы задаем вопрос, в чем дело? «А у вас надо работать», - отвечает. Вот еще одна сегодняшняя проблема медицины и персонала - государство создало такие условия, что работать как бы и не надо. Например, в государственной системе это выглядит так: до 9 или до 10 они принимают анализы; до 12 - 13 часов они работают; в 12 - 13 - обед до 14 часов; а в 15 часов они уже идут домой. При зтом люди получают достаточно большие деньги. Я вот знаю, что заведующий лабораторией в поликлинике может на сегодняшний день получать от 60 000 до 80 000 рублей. Это очень приличные деньги.
Вы очень много работаете над открытием филиалов, у вас есть программа франчайзинга. В чем она заключается? Наша фраичайзинговая сеть - это один из видов ресурсов и методов развития бизнеса. Выглядит это так: мы привлекаем предпринимателей, у которых есть адекватные деньги для того, чтобы они могли дать старт бизнесу. На сегодняшний день эта цифра может составлять от 50 000 долларов. Мы можем внятно объяснить суть этого бизнеса будущему предпринимателю, показать, что он получит на выходе через два-три года. У нас уже эта модель отработана. Мы так же, в качестве помощи, можем взять, на себя обучение персонала, контрольные какие-то вещи. Отмечу, что люди готовы вкладывать деньги в фактически свой бизнес, но работать в той зоне, в которой мы им предлагаем. То есть некий человек открывает медицинский центр, а мы обеспечиваем качество услуг, которые даются в этом центре.
За три года наша франчайзинговая сеть сильно выросла. У нас открыто 40 отделений в Москве и 50 - по России в целом. Мы, конечно, понимаем, что есть разные по уровню депрессивности регионы России. Наша основная задача - охватить всю страну с севера на юг и с запада на восток. И связанные с этим проекты - это обеспечение качества в любом регионе, обеспечение хорошим врачебным персоналом и обеспечение расходным материалом и так далее. Есть ли градация, в каком регионе отделения развиваются наиболее успешно? Должен заметить, что Петербург более не развит в этом плане, нежели Челябинск. Это с моей точки зрения обусловлено тем, как относятся люди к своему здоровью и во сколько оценивают свою жизнь в том или ином регионе. Например, в Москве она стоит выше. Здесь люди начинают о себе заботиться, а Питер пока еще не созрел. Но экономика там растет, город меняется. Я думаю, что года через два Северная столица будет не хуже, чем Москва, в потребительском плане.
Какое оборудование вы используете в работе? Есть ли предпочтения между отечественными производителями и зарубежными? У нас в плане оборудования достаточно жесткий подход и стандарт. Мы работаем в мировой системе качества. Мы также работаем с семью системами контроля качества. Мы участвуем в системе клинических исследований у фармакологов. Мне кажемся, что проводить сравнение между отечественными и зарубежными производителями оборудования просто некорректно, так как у нас в стране такой индустрии нет как таковой. Кто-то, конечно, производит, но реально это нельзя оценивать. Мы работаем на автоматических закрытых системах, которые практически исключают участие человека. Это обусловлено и так называемым «человеческим фактором» — как только появляется человек, сразу возникают ошибки. А если говорить про российские системы, то они не являются автоматическими, они полуавтоматические, рассчитанные на малое количество тестов — мы не можем обследовать «вручную» 4500 человек в день. В этом и состоит проблема отечественной продукции, которой практически нет на рынке. Наши производители не понимают, что сегодня медицина практически полностью индустриализовалась, это производство в чистом виде.
Что нужно сделать, чтобы наши компании-производители начали делать адекватную запросам продукцию? Для того чтобы отечественные производители могли появиться на рынке, необходимо, чтобы этот рынок существовал. На современном этапе у потребителей нет возможности купить то или иное оборудование. А главный врач в государственной поликлинике купит то, что ему скажут. Кроме того, для производителей нужны элементарно деньги и предприниматели, готовые заняться таким видом деятельности. Многие сейчас говорят про создание различных технологических парков, но это и остается словами. То есть нет единой государственной политики в этом плане.
Как вы оцениваете перспективы лабораторной системы в России? Я знаю четыре - пять российских компаний, которые разрабатывают неплохие лабораторные системы. Они немного уступают, но находятся впереди западных коллег с интеллектуальной точки зрения. Многие проблемы также состоят в том, что размещать производство выгоднее где-нибудь в Турции или Китае. Там нет дефицита рабочей силы, нет очень дорогих помещений, нет дефицита энергетических ресурсов. Более того, упаковка или расфасовка все равно оказывалась здесь дороже, нежели в тех странах, что я назвал. Я уверен в том, что это проблема «экономического перекоса» и попыток регулирования рынка. Рынок должен диктовать производителям, что надо сделать. И в этой связке «производитель-рынок» может получаться хороший продукт, который будет успешно конкурировать с остальной продукцией.
У нас наверняка есть хорошие разработки, другое дело, что в них почему-то никто не вкладывается. Александр Юрьевич, есть ли качественное отличие западной лабораторной диагностики от диагностики российской? Мне кажется, что отличия есть. В данном случае отталкиваться надо от «себя» и «зоны потребления». Например, в некоторых европейских странах в среднем человек потребляет в реагентной стоимости на 20 евро в год. У менее развитых стран Европы - на 5 - 8 евро. А у нас же потребляется от 0,1 до 0,5 евро. Вот она и разница в 40 раз, что и отличает нас от других стран мира.
Что, на ваш взмяд, современная лаборатория сегодня? Для меня это большая лаборатория, которая делает большое количество тестов. У которой есть отделения, специализирующиеся на определенных узких зонах диагностики. У этой лаборатории должен быть большой профессиональный потенциал, где есть концентрация кадров, где есть концентрация денег, которые можно вкладывать в развитие. Эта лаборатория в связи с мировыми тенденциями должна менять свой парк оборудования. У этой лаборатории должны быть постоянные образовательные мероприятия, где человека тренируют, поднимают актуальные темы. На этих мероприятиях профессионалы могут вырабатывать свои стандарты. Кроме того, профессионалы должны постоянно общаться, у них должен быть постоянный поток информации. Я не могу себе представить современного врача, который не общается с зарубежными коллегами. На данный момент очень много врачей не знают английского языка, а, значит, не могут общаться с коллегами из других стран или читать профессиональную литературу. Иными словами, они не развиваются. Однако мне кажется, что большая часть задач нарисованного мною идеала нами достигнута.
Перспективы развития частных и государственных лабораторий в России? В данном случае мне достаточно сложно говорить, так как я знаю свои задачи, которые ставлю перед собой в развитии компании. Однако мне неизвестны мотивы и цели государства в этом плане. Мы все платим налоги, которые идут в том числе и на здравоохранение. Но мне до сих пор не очень понятно, на что же конкретно идут эти деньги. В плане развития медицины государство должно выработать четкую доктрину. А до тех пор делать какие-то прогнозы очень сложно. У частных же компаний есть, безусловно, перспективы. Рынок развивается и растет. Но все это будет сохраняться, если кардинально не изменится экономическая политика государства. Например, если мы опять не вернемся к плановой экономике. Тем более что без частного рынка не получится поднять и государственную систему.
А как вы относитесь к идее сохранения бесплатного медицинского обслуживания? Бесплатного не существует ничего. Другое дело, что нужно придать нашему «бесплатному» медицинскому обслуживанию несколько иную систему. Государство, как мне кажется, должно взять на себя малоимущих, пенсионеров, инвалидов, детей. А все остальные, при разных условиях, могут обслуживаться платно. Иными словами, государство должно навести порядок в своих клиниках. И медицинское обслуживание, как мне кажется, не должно быть бесплатным, оно должно быть доступным.
Как создавалась ваша лаборатория? Если ты чем-то занимаешься, то все время открываются новые возможности и они постоянно обсуждаются. Идея создания частной лаборатории возникла при рассмотрении медицины с точки зрения бизнеса. И мы с партнерами пришли к выводу, что лабораторная диагностика в дальнейшем может иметь большие перспективы. Так родилась идея нашего проекта. При создании любого дела ты сталкиваешься со сложностями. Главная проблема - конкуренция. К тому времени на рынке мы были не одни - подобных компаний существовало уже порядка десятка. Сразу после выхода на рынок «Инвитро» поставило перед собой задачу стать самой крупной лабораторией. Отсюда и сложности, с которыми сталкивается любой лидер: конкурентная борьба, организационные сложности, ликвидация безграмотности населения в вопросах лабораторной диагностики. На тот момент основным лидером на этом рынке были государственные лаборатории, которым население доверяло больше всего. Интересно, но на данный момент рынок продолжает свой рост. Однако должен заметить, что растут и наши конкуренты. Это, с моей точки зрения, означает, что место на этом рынке пока есть для всех.
Что же отличает вас от конкурентов? Самое главное отличие — динамизм. Нас также отличают вложения в инновации, так как мы постоянно пытаемся придумать что-то новое и предложить это клиентам. В сущности, мы производим информацию, которую надо продать. И здесь очень многое зависит от того, как мы ее сможем преподнести, насколько мы будем хорошо работать с нашими партнерами. Еще один фактор - стабильность. Нам уже 13 лет, что является достаточно большим сроком для жизни фирмы. Это уже не просто многолетнее существование - это репутация. Должен заметить, что одной из идей нашей работы является построение в России «медицины с человеческим лицом». То есть мы так выстраиваем отношение к клиенту, чтобы ему не противно было прийти к нам еще раз.
Возьмем в качестве примера госучреждения. Там к пациенту у персонала возникает какая-то необоснованная агрессия. Значит, проблемы возникают уже на стадии подбора персонала? У нас, конечно, бывают проблемы с сотрудниками. Наша служба по персоналу «прокачивает» огромное количество людей. Я думаю, что у нас самый большой «плацдарм» по кадрам в области медицины. В нашей базе сейчас порядка 30 000 фамилий, через нас проходят порядка 15 - 20 человек в день. Очень сложно обстоят взаимоотношения с людьми, пришедшими из государственных медицинских учреждений. Нам их приходится «перековывать» заново. На самом деле мы уже начинаем ощущать на себе кадровую проблему, так как людей просто-напросто нет. Даже если некоего человека надо обучить для работы, проблема заключается в том, что этого человека нет.
Вас не устраивает уровень подготовки студентов медицинских вузов, или этих студентов просто не хватает? На самом деле, для меня большая загадка, куда деваются студенты-выпускники. Ведь в Москве существует несколько медицинских образовательных учреждений. Мне иногда кажется, что они просто уходят куда-то в сторону от полученной профессии: в торговлю, становятся медицинскими представителями и так далее. При этом я не могу сказать, что люди не хотят обучаться медицине - об этом нельзя говорить при конкурсе пять человек на место. Положительным моментом в подготовке специалистов может стать сокращение количества медицинских учреждений в Москве, чтобы они начали делать акцент не на количестве выпускников, а на качестве их знаний, которое иногда «хромает».
Часто еще бывает, что человек от нас уходит. Мы задаем вопрос, в чем дело? «А у вас надо работать», - отвечает. Вот еще одна сегодняшняя проблема медицины и персонала - государство создало такие условия, что работать как бы и не надо. Например, в государственной системе это выглядит так: до 9 или до 10 они принимают анализы; до 12 - 13 часов они работают; в 12 - 13 - обед до 14 часов; а в 15 часов они уже идут домой. При зтом люди получают достаточно большие деньги. Я вот знаю, что заведующий лабораторией в поликлинике может на сегодняшний день получать от 60 000 до 80 000 рублей. Это очень приличные деньги.
Вы очень много работаете над открытием филиалов, у вас есть программа франчайзинга. В чем она заключается? Наша фраичайзинговая сеть - это один из видов ресурсов и методов развития бизнеса. Выглядит это так: мы привлекаем предпринимателей, у которых есть адекватные деньги для того, чтобы они могли дать старт бизнесу. На сегодняшний день эта цифра может составлять от 50 000 долларов. Мы можем внятно объяснить суть этого бизнеса будущему предпринимателю, показать, что он получит на выходе через два-три года. У нас уже эта модель отработана. Мы так же, в качестве помощи, можем взять, на себя обучение персонала, контрольные какие-то вещи. Отмечу, что люди готовы вкладывать деньги в фактически свой бизнес, но работать в той зоне, в которой мы им предлагаем. То есть некий человек открывает медицинский центр, а мы обеспечиваем качество услуг, которые даются в этом центре.
За три года наша франчайзинговая сеть сильно выросла. У нас открыто 40 отделений в Москве и 50 - по России в целом. Мы, конечно, понимаем, что есть разные по уровню депрессивности регионы России. Наша основная задача - охватить всю страну с севера на юг и с запада на восток. И связанные с этим проекты - это обеспечение качества в любом регионе, обеспечение хорошим врачебным персоналом и обеспечение расходным материалом и так далее. Есть ли градация, в каком регионе отделения развиваются наиболее успешно? Должен заметить, что Петербург более не развит в этом плане, нежели Челябинск. Это с моей точки зрения обусловлено тем, как относятся люди к своему здоровью и во сколько оценивают свою жизнь в том или ином регионе. Например, в Москве она стоит выше. Здесь люди начинают о себе заботиться, а Питер пока еще не созрел. Но экономика там растет, город меняется. Я думаю, что года через два Северная столица будет не хуже, чем Москва, в потребительском плане.
Какое оборудование вы используете в работе? Есть ли предпочтения между отечественными производителями и зарубежными? У нас в плане оборудования достаточно жесткий подход и стандарт. Мы работаем в мировой системе качества. Мы также работаем с семью системами контроля качества. Мы участвуем в системе клинических исследований у фармакологов. Мне кажемся, что проводить сравнение между отечественными и зарубежными производителями оборудования просто некорректно, так как у нас в стране такой индустрии нет как таковой. Кто-то, конечно, производит, но реально это нельзя оценивать. Мы работаем на автоматических закрытых системах, которые практически исключают участие человека. Это обусловлено и так называемым «человеческим фактором» — как только появляется человек, сразу возникают ошибки. А если говорить про российские системы, то они не являются автоматическими, они полуавтоматические, рассчитанные на малое количество тестов — мы не можем обследовать «вручную» 4500 человек в день. В этом и состоит проблема отечественной продукции, которой практически нет на рынке. Наши производители не понимают, что сегодня медицина практически полностью индустриализовалась, это производство в чистом виде.
Что нужно сделать, чтобы наши компании-производители начали делать адекватную запросам продукцию? Для того чтобы отечественные производители могли появиться на рынке, необходимо, чтобы этот рынок существовал. На современном этапе у потребителей нет возможности купить то или иное оборудование. А главный врач в государственной поликлинике купит то, что ему скажут. Кроме того, для производителей нужны элементарно деньги и предприниматели, готовые заняться таким видом деятельности. Многие сейчас говорят про создание различных технологических парков, но это и остается словами. То есть нет единой государственной политики в этом плане.
Как вы оцениваете перспективы лабораторной системы в России? Я знаю четыре - пять российских компаний, которые разрабатывают неплохие лабораторные системы. Они немного уступают, но находятся впереди западных коллег с интеллектуальной точки зрения. Многие проблемы также состоят в том, что размещать производство выгоднее где-нибудь в Турции или Китае. Там нет дефицита рабочей силы, нет очень дорогих помещений, нет дефицита энергетических ресурсов. Более того, упаковка или расфасовка все равно оказывалась здесь дороже, нежели в тех странах, что я назвал. Я уверен в том, что это проблема «экономического перекоса» и попыток регулирования рынка. Рынок должен диктовать производителям, что надо сделать. И в этой связке «производитель-рынок» может получаться хороший продукт, который будет успешно конкурировать с остальной продукцией.
У нас наверняка есть хорошие разработки, другое дело, что в них почему-то никто не вкладывается. Александр Юрьевич, есть ли качественное отличие западной лабораторной диагностики от диагностики российской? Мне кажется, что отличия есть. В данном случае отталкиваться надо от «себя» и «зоны потребления». Например, в некоторых европейских странах в среднем человек потребляет в реагентной стоимости на 20 евро в год. У менее развитых стран Европы - на 5 - 8 евро. А у нас же потребляется от 0,1 до 0,5 евро. Вот она и разница в 40 раз, что и отличает нас от других стран мира.
Что, на ваш взмяд, современная лаборатория сегодня? Для меня это большая лаборатория, которая делает большое количество тестов. У которой есть отделения, специализирующиеся на определенных узких зонах диагностики. У этой лаборатории должен быть большой профессиональный потенциал, где есть концентрация кадров, где есть концентрация денег, которые можно вкладывать в развитие. Эта лаборатория в связи с мировыми тенденциями должна менять свой парк оборудования. У этой лаборатории должны быть постоянные образовательные мероприятия, где человека тренируют, поднимают актуальные темы. На этих мероприятиях профессионалы могут вырабатывать свои стандарты. Кроме того, профессионалы должны постоянно общаться, у них должен быть постоянный поток информации. Я не могу себе представить современного врача, который не общается с зарубежными коллегами. На данный момент очень много врачей не знают английского языка, а, значит, не могут общаться с коллегами из других стран или читать профессиональную литературу. Иными словами, они не развиваются. Однако мне кажется, что большая часть задач нарисованного мною идеала нами достигнута.
Перспективы развития частных и государственных лабораторий в России? В данном случае мне достаточно сложно говорить, так как я знаю свои задачи, которые ставлю перед собой в развитии компании. Однако мне неизвестны мотивы и цели государства в этом плане. Мы все платим налоги, которые идут в том числе и на здравоохранение. Но мне до сих пор не очень понятно, на что же конкретно идут эти деньги. В плане развития медицины государство должно выработать четкую доктрину. А до тех пор делать какие-то прогнозы очень сложно. У частных же компаний есть, безусловно, перспективы. Рынок развивается и растет. Но все это будет сохраняться, если кардинально не изменится экономическая политика государства. Например, если мы опять не вернемся к плановой экономике. Тем более что без частного рынка не получится поднять и государственную систему.
А как вы относитесь к идее сохранения бесплатного медицинского обслуживания? Бесплатного не существует ничего. Другое дело, что нужно придать нашему «бесплатному» медицинскому обслуживанию несколько иную систему. Государство, как мне кажется, должно взять на себя малоимущих, пенсионеров, инвалидов, детей. А все остальные, при разных условиях, могут обслуживаться платно. Иными словами, государство должно навести порядок в своих клиниках. И медицинское обслуживание, как мне кажется, не должно быть бесплатным, оно должно быть доступным.
Спасибо! Ваша заявка принята!
Ошибка! повторите операцию позже!